Пн
Вт
Ср
Чт
Пт
Сб
Вс

О светлой и темной стороне фестивальной жизни театров

31.07.2021 10:05

Для известного теперь уже далеко за пределами Тольятти фестиваля «Премьера одной репетиции» петербурженка Оксана Кушляева личность знаковая, фигура жданная и авторитетная. Мы встретились с ней, чтобы поговорить о театре вообще и о детском театре в частности. Ведь 12-й фестиваль отрекомендовался гостям «Театром следующего поколения».

В детских штанишках

– Оксана, даже зная смелость основателя и идеолога «Премьеры одной репетиции» Виктора Мартынова и его команды, заявка на детскость нынешнего фестиваля, честно говоря, поначалу показалась рискованной. Мне казалось, что спектакли фестиваля неминуемо перейдут с детской территории на ностальгически взрослую.

– На самом деле детскому, как и взрослому, театру, а может быть, даже больше, чем ему, нужно все время проверять средства и ресурсы, анализировать темы и решать, насколько они актуальны сегодня, как их видят современные зрители и про что они, эти зрители, думают в наши дни. Поэтому фестивали – лаборатории детского театра проходят чуть ли не в более значительных масштабах, чем взрослые. На них выдаются гранты. Для них пишутся новые пьесы. Это широкий процесс, и театр «Дилижанс» вовремя в него встроился.

– Но как оценить «продукт» этой лаборатории? Насколько он детский?

– Я бы сказала так: было что-то, что рассказывал детский театр в советский период, было что-то, что появилось позднее, в постсоветское время. Сейчас все это уточняется. Потому что сегодня есть большое количество детских книг и детских спектаклей, потребители которых именно взрослые люди. Они хотят вспомнить что-то про свое детство. Они хотят осмыслить себя сегодняшних через те, детские годы. И запрос на такой театр точно есть. Я думаю, что он есть и в Тольятти. Просто нужно иметь в виду, что такой театр будет создаваться теми же средствами, что и детский. А значит, артистам нужно будет изображать детей, а режиссерам – мир их детства. Адресат такого театра – семейный или взрослый зритель.

– А юный как же?

– Есть спектакли, адресаты которого совсем маленькие дети, и с этим все понятно. И есть такой тип театра, придумать репертуар для которого очень сложно, потому что его адресат – подросток. Потому что подросток вообще хочет уйти из того места, где он был все свое детство. Проявляется момент сепарации. Он начинает резко не любить то, что любил раньше. Теперь он хочет идти не в ТЮЗ, а в драму или в какое-то другое, совсем альтернативное место. А вот как сделать в маленьком городе такое альтернативное место, это тоже большой вопрос. И лаборатории как раз очень нужны для того, чтобы это определить.

Читаем Гайдара

– Оксана, мне кажется, что для взрослого театра драматургия готова ответить на все запросы. А в детском большая часть режиссеров вынуждена становиться сценаристами. Что делать с этим?

– Идет постоянный поиск литературы. Есть какие-то книжки, которые попадают в общее поле зрения театров. Вот, например, история А. Нанетти «Мой дедушка был вишней». Это такой текст, который заметили многие театры. Хотя, возможно, рядом существуют множество других похожих или даже лучших книг, возможно более подходящих какому-то конкретному театру.

Непонятно, что делать сегодня с советской детской литературой в театре. Как ее читать? Как объяснить сегодняшнему ребенку ценностный мир ребенка, который живет в пьесе? А без этого понимания юный зритель сегодня очень много теряет. Вот, допустим, спектакль «Чук и Гек». Это же целый пласт, в котором взрослый человек что-то обязательно уловит, а ребенок нет. Получится или не получится у театра сделать это, вопрос другой. Важно инспирировать разговор, чтобы он просто состоялся. Разговор важный и интересный.

– Есть такая история в мире моды: невидимый глазу институт «Пантон» диктует нам, какого цвета штаны актуально носить в этом году. А как это получается в театре? Где тот театральный «Пантон», который решает, что всем пора ставить Гайдара? Вы много летаете по стране. Нет ли у вас, Оксана, такого странного ощущения, что чего-нибудь слишком много?

– Да, конечно, в театре есть некая инерция. Есть ощущение, что появилось какое-то произведение, и его ставят снова, снова и снова. Но может быть, это как раз превратное ощущение человека, который действительно много летает по стране. А театры независимо друг от друга сами выбирают книгу Гайдара, потому что это прекрасный текст про мальчиков Чука и Гека. Все его помнят как фантастическую, отчасти страшную, отчасти сказочную детскую историю, которую сложно перенести на сцену. Сложно потому, что это акварельная проза. Но вопрос переноса связан не только с детским театром. На эту тему целые диссертации пишутся. На самом деле не так сложно перенести на сцену Достоевского, потому что он событийный, и там можно вырезать целые куски, оставляя диалоги. А если все произведение – это единое ткань и почти поэзия, сделать это очень сложно.

Где соус гуще

– Оксана, разъезжая по фестивалям, вы смотрите отборные или специально созданные произведения. Насколько этот «соус» гуще и ярче?

– Да, критик действительно видит чуть улучшенную или измененную реальность, когда приезжает на фестиваль. И да, он делает выводы о спектаклях, которые уже прошли некоторый отбор. А общую, ежедневную, привычную жизнь театра, репертуар которого в большинстве состоит на 60, а то и 70% из переводных французских комедий авторства типа Рэя Куни, которые ему милостиво не показывают, он не знает.

– Ну, Куни, еще не худший вариант…

– Да. Но смотря как его ставить. Это же такие русские французы, такое театральное неглиже. И это неглиже проходит мимо нас, и в общем получается достаточно искаженное ощущение того, чем живет обычный российский театр. Я вот сейчас смотрела большой фестиваль «Новосибирский транзит», который сегодня собрал у себя все уральские, сибирские и дальневосточные театры. По этому фестивалю складывается ощущение, что этот театр просто победительный. Что он лучший. Но тут же ты делаешь себе пометку, что смотришь спектакли, которые привезли на фестиваль. И в том же тольяттинском «Дилижансе» такая история. Я понимаю, что смотрю лабораторные работы, а как выглядит репертуар насквозь, сделать вывод точно не могу. Я лишь могу сказать, что здесь здоровая, живая, креативная, неуставшая и необнаглевшая труппа, которая хочет работать. И хочет пробовать все новое. Для меня это главный показатель здорового коллектива театра. Все-таки лаборатория нас проверяет.

– Оксана, я на фестивале не голосую, вы тоже. Там голосует зритель. Но теперь уже можно сказать, на чьей стороне были ваши симпатии накануне подведения итогов?

– Я смотрю еще и на то, где человек выучен. Вот, например, Яна Селезнева, которая поставила итальянскую историю, ученица Сергея Женовача. И я вижу, что в профессии дал ей ее мастер. И понимаю, что похожих спектаклей я видела уже достаточно много и что лабораторно она ничего нового не открыла и не изобрела. Мне всегда хочется поддержать местного режиссера, который интуитивно, но точно и талантливо работает над спектаклем. Я болела за спектакль тольяттинского режиссера Алены Савельевой «Такие правила», потому что она человек, который сам себя делает. Который набирается опыта, расширяет свой кругозор, читает, использует свой личный человеческий опыт и делает очень хорошие спектакли.

– Оксана, вы играете «в города» и уже описали на своих страницах какие-то приметы трех районов Тольятти, которые горожане, может, даже не замечают. Что нового вы увидели в этот приезд к нам?

– Сколько людей столько и оптик. В этом году я работаю на фестивале вместе с московским критиком Кристиной Матвиенко. Она говорит, что Тольятти – просто-таки город-курорт. Мы с ней стали объезжать разные ваши пляжи. Я уже знаю Копылово, «Алые паруса», другие берега. Мы живем в гостинице с патио (внутренним двориком), как в каком-нибудь испанском или итальянским отеле. Тольятти утопает в зелени. И режиссер из Москвы Аня Потапова все время пытается пощупать листья на деревьях возле отеля и проверить, есть ли на них пыль. И понимает, что пыли нет, потому что зеленые насаждения спланированы как надо. Они создают заслон для домов и их жителей. То есть город построен для людей. А мы из мегаполисов, где все «дорого-богато», но все в стекле и бетоне, начинаем вдруг ценить то, что раньше не ценили.

Справка

Оксана Кушляева – театральный критик. Окончила театроведческий факультет СПбГАТИ-РГИСИ. Выпускница Школы театрального лидера при Центре им. Вс. Мейерхольда. Редактор блога «Петербургского театрального журнала». Эксперт российской национальной театральной премии «Золотая маска».

Марта Тонова, газета «Площадь СВОБОДЫ», mail-ps@mail.ru
Оригинал статьи опубликован в газете «Площадь СВОБОДЫ»

Источник