Пн
Вт
Ср
Чт
Пт
Сб
Вс

Поворотный момент, который мог бы сохранить ребенку жизнь

03.04.2021 20:56

Четыре месяца назад областной суд рассмотрел громкое дело Антона Проскурина, который в пьяном виде до смерти забил двухлетнюю падчерицу. Истязателю назначили суровое наказание – 19 лет строгого режима. Теперь очередь настала матери погибшей малышки.

Биологический отец

От осинки не родятся апельсинки. В правоте этой незатейливой сентенции легко убедиться на примере Проскуриной. Родная мать ее отдала в детдом, чтобы не утруждать себя пеленками-распашонками, зато сейчас осуждает дочь, что та не занималась воспитанием своих малышей. Зинаида выросла в приемной семье и поступила со своей дочерью так же – отдала в дом ребенка. Но обо всем по порядку.

Зинаиде всего 26 лет, выросла она в Усолье Шигонского района. От первого брака родила сына и дочь. Когда супруги развелись, то поделили детей: сына забрал бывший муж, дочь – она.

Николай в рамках уголовного дела признан потерпевшим. В суде Автозаводского района он рассказал, что с Зинаидой прожил четыре года, пить супруга стала сразу после рождения сына. А расстались они через месяц после рождения дочери:

– Сначала Зина забрала обоих детей, я их навещал. Потом позвонила и сказала, чтобы забирал сына. Я так и сделал. Хотел и дочку взять, но в центре семьи, где Проскурина стояла на учете как неблагополучная мать, мне заявили следующее: если буду добиваться лишения Зинаиды родительских прав, то меня и самого лишат их.

Однажды мне позвонили из центра семьи и огорошили сообщением: Проскурина сдала дочь в тольяттинский дом малютки. Я и моя мама решили забрать ребенка оттуда, но получили отказ. Оказалось, что Зинаида написала заявление, чтобы не отдавали малышку ни мне, ни моей матери, то есть родной бабушке. Сама Проскурина скрывалась от нас и не отвечала на телефонные звонки…

Вот он, поворотный момент, который мог бы сохранить ребенку жизнь, но история, к сожалению, не имеет сослагательного наклонения.

Пьяный отчим

Для кого-то Тольятти – депрессивный моногород, а для кого-то – предел мечтаний. Одни стремятся уехать в любую столицу, другие готовы скитаться по съемным квартирам, лишь бы закрепиться здесь.

Проскурина снимала жилье в Жигулевске и Тольятти, искала подходящую работу, пыталась наладить личную жизнь. Маленький ребенок ей мешал, поэтому она на полгода определила его в казенное учреждение. Став свободнее в передвижениях, познакомилась с Антоном Проскуриным и обосновалась в Автозаводском районе.

Вскоре нашлась и работа – торговать пивом в магазинчике. Для любительницы спиртного – место опасное, от него бежать надо, а Зинаида радовалась, тем более «уважал» алкогольные напитки и ее новый избранник: сначала сожитель, потом официальный муж. Заметная разница в возрасте ее не смущала, мало того, Зинаида решила родить ребенка, скрепив таким образом «пивную» семью. И родила сына.

Чужая малышка раздражала Антона, и он ее постоянно бил. Проскурина это видела, но молчала, таким образом сделав чудовищный выбор между двухлетней дочерью и мужем. Когда случилось непоправимое, на теле ребенка судмедэксперт насчитал свыше 50 (!) травм. Самые опасные – повреждение головы, переломы руки и ребер. А еще у нее были сломаны зубки.

Истязателя арестовали, он признался, что в тот день выпил много пива, а девочка испачкалась йогуртом. Вот он и не сдержался…

Родственники убийцы, которым всегда не нравилась Зина, не поверили в такое признание. Они убеждены, что Антон взял на себя чужую вину и считают его жену центром зла. Тем более работники органов опеки у нее забрали сына, хозяева выгнали с квартиры, и она приютилась «у друга».

Пусть говорят

Громкое преступление привлекло внимание столичных телевизионщиков. Они пригласили в программу «Пусть говорят» Зинаиду и некоторых родственников и знакомых, не все приехали, но шоу получилось.

Готовя этот материал, я пересмотрел выпуск и внутренне согласился с выводами комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы, которая проводилась в ходе следствия. Специалисты подчеркивали стремление Проскуриной привлечь к себе внимание, артистичность и некоторую экзальтированность. Там сказано и про процесс алкоголизации и многое другое, но слово «артистичность» звучит неожиданно.

Экспертиза была, естественно, после шоу. На ТВ Проскурина в черном платке исполняла роль безутешной матери, ее не очень смущали крики из зрительного зала:

– Пособник! Пособник! Соучастница!

Надо заметить, что речь Зинаиды достаточно чистая, она практически не употребляла сорных слов, характерных для не очень образованных людей: блин, типа, короче, ваще, жесть…

Что касается ключевого момента, то Проскурина рассказала, что ближе к полуночи пришла с работы, собираясь покормить младшего сына. Подошла и к дочери:

– Она не обернулась. Не было движения. Я включила свет и увидела синяки на лице, всё вот это… Она не дышала. Я вызвала скорую. Пока ждала врачей, не знала, что делать. А муж в это время стоял на балконе. Он даже не подошел, когда я пришла. Мы не разговаривали даже. Я была в шоке. Дочь была у меня на руках. Я не понимала, почему ребенок не двигается, ничего не делает. Она же теплая была…

Передача вышла в эфир, что называется, по горячим следам, арестованного называли еще подозреваемым. Зинаида публично не стала его осуждать, обличать, даже в чем-то защищала. Слушать это было дико, особенно на фоне фотографий изуродованного тельца ребенка.

Показания обвиняемой

Одно дело – слова «героини» телешоу, где во главе угла стоит рейтинг, а не поиск истины. И совсем другое – показания в ходе следствия и в суде. Здесь тоже обвиняемые хитрят и порой перекладывают ответственность за случившееся на других, но искренности все равно чуть больше.

Проскурину обвиняли по двум статьям Уголовного кодекса: нанесение систематических побоев и ненадлежащее исполнение родительских обязанностей. Побои она отвергла, а по второй статье вину признала частично.

– Я зарегистрировала брак с Проскуриным, а потом забрала дочку. Мы стали жить на Революционной, снимая комнату в малосемейке. В тот период я ребенка не била и даже не ругала. Только Антон иногда наносил ей удары.

В первый раз шлепнула дочь по попе, когда она без разрешения зашла в комнату соседей и глотнула из бутылки водку. Потом не раз шлепала ее, но в воспитательных целях. Помню, во время еды дочь стала баловаться: упала со стульчика и пролила суп. Я шлепнула ее, она очень спокойно к этому отнеслась, не обижалась, обнимала меня. Еще были похожие случаи.

Когда мы сняли однокомнатную квартиру в другом месте, Проскурин шлепал по голове и попе ребенка каждый день. Потом мы переехали в комнату малосемейки, дочь взяла сумку хозяйки, я шлепнула ее ладошкой и сказала, что нельзя брать чужие вещи.

Когда я устроилась в пивной магазин, то брала дочь на работу. Иногда давала ей подзатыльники, но легонько, в воспитательных целях. Меня саму так воспитывали. Я сильно любила свою дочь и не могла сделать ей больно! И не материла ее, свидетели врут…

Проскурину спросили, почему она перестала водить ребенка в детский сад. Она ответила, что воспитатели ей постоянно звонили и жаловались на малышку: мешает другим детям отдыхать в сончас, кричит, балуется. И говорили, что дочь надо забрать из группы. Вот она и забрала, тем более была на тот момент беременна, то есть находилась дома.

Голодная и неухоженная

– Проскурина подскочила к малышке, дернула ее за руку, а потом с размаху ударила. Девочка взвизгнула, подпрыгнула и громко заплакала. Я сделала замечание Зинаиде, после чего ушла. Примерно через две недели мне позвонила соседка и сообщила, что жиличка куда-то ушла, закрыв ребенка в комнате. Я позвонила Проскуриной, она пообещала вернуться домой и покормить ребенка…

– Мы жили в одной из комнат и видели, что Зина, когда была беременной, постоянно курила и пила спиртное. С дочкой гулять ходила редко, зато часто материла и оставляла одну под замком…

– Проскурины часто пили и кричали на ребенка. Однажды я, как соседка, забрала ее к себе, накормила и хорошенько вымыла. Девочка часто ходила неухоженной и очень голодной.

Как-то спросила у Зины, откуда у ребенка столько синяков. Та ответила, мол, сама постоянно падает на пол или бьется об кровать. Но я видела, как эта «мать» поднимала руку на крохотного ребенка. Еще обратила внимание, что малышка подозрительно много спала. С ней, естественно, никто не играл, не развивал…

– Проскурины – наши знакомые, мы к ним как-то приехали в гости. Антон при нас несколько раз ударил ребенка. Зина отнеслась к этому спокойно, а потом сама раза два или три стукнула. Было видно, что ребенку больно.

В другой раз Антон ударил ногой малышку в грудь, та упала на пол и заплакала. Ее мать… рассмеялась. Представляете? Она не заступилась за дочь, даже не сделала мужу замечание. Вообще ребенка наказывали за любую шалость, порой пустяковую. А если она, в силу малого возраста, не слушалась взрослых, то на нее обрушивались мат и затрещины…

Синяков не видела

Это показания бывших соседей и знакомых, которые были допрошены судом. А куда смотрели представители официальных органов? Семья стояла на учете как неблагополучная?

Инспектор по делам несовершеннолетних отдела полиции № 24 доложила, что Проскурина была на профилактическом учете больше года. А когда отдала дочку в дом малютки, то ее сняли с учета.

Допросили в суде двух специалистов (ведущего и главного) отдела организации деятельности комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав администрации города. Была проверка семей, имеющих детей до трех лет:

– Я запомнила эту девочку, она выбежала нам навстречу в одной маечке, без носочков и трусиков. Проскурина находилась трезвой, готовила еду. В комнате было чисто. На теле ребенка следов побоев я не заметила.

Другая чиновница, но со слов первой, вспомнила, что у ребенка не было своей кроватки, она спала на диване. А так – всё в пределах нормы.

Не стоит этому сильно удивляться: «службисты» – люди опытные, знают, что ответить. Тем более после телешоу, где возникали вопросы и в адрес тольяттинских властей. Теперь о наказании.

Представитель прокуратуры Автозаводского района, поддерживавший государственное обвинение, предложил лишить Проскурину свободы на 4 года 7 месяцев. Суд дал на год меньше, режим колонии – общий. Кстати, часть срока она уже отбыла – 12 месяцев провела под стражей. С учетом действующего законодательства, тут день идет за полтора. Значит, осталось чуть больше двух лет.

В Самарской области две женские колонии: для впервые осужденных и уголовниц с опытом. Первоходок этапируют в Рождествено, не исключено, что Проскурина окажется именно там после вступления приговора в законную силу. Хотя по большому счету это неважно, где она будет отбывать наказание. Ведь отбытие срока не снимет огромный грех с души.

В письме к мужу, где клянется в любви, Зинаида вскользь сообщает, что по ночам ее стал… душить домовой и что она теперь часто вспоминает своих детей. Всех троих. Начинает раскаиваться или опять артистничает?

Сергей Русов, «Вольный город Тольятти»
Оригинал статьи опубликован в газете «Вольный город Тольятти», № 12 (1345) 02.04.21

Источник