С Трифона и Пелагеи все холоднее и холоднее

20.10.2018 15:05

С Трифона и Пелагеи все холоднее и холоднее

19 октября – Фома – большая крома

Крома – это сусеки, закрома. И когда они большие, то есть заполненные житом – то-то радостно на душе у крестьянина.

20 октября – Сергий

«С Сергия начинается, с Матрены (22 ноября) устанавливается зима». По примете это вот как: «Если Сергий снежком покроется, то с Матрены зима встанет на ноги».

21 октября – Трифон и Пелагея

«С Трифона и Пелагеи всё холоднее и холоднее».

«Трифон шубу чинит, Пелагея рукавицы шьет».

Да, мои молодые земляки – самаролукские и левобережные насельники: вот уж воистину на все руки мастерами приходилось быть нашим с вами предкам. Вам, может, и трудновато представить, а я вот как воочию вижу такую картину. Вот привез бы наш местный купец Чукин с самарской или какой другой фабрики в наше село и разложил на прилавке своей лавки рукавички и варежки – дня три, а то и все четыре хохотали бы над ним мои земляки. Свои доморощенные Пелагеи их шили и вязали. И шубы и тулупы ни в Самару, ни в Сызрань ремонтировать не возили. Местные Трифоны, такие вот деды и прадеды, как ваш покорный слуга, этим занимались. Да ладно-то и гоже как всё это у них получалось. А ныне вон иной раз как получается. Одна насельница (по известной причине не скажу – чья), сказывали, просила-просила своего муженька вешалку к стенке прибить – так и пришлось, как муженек отлучился, чтоб его «не травмировать», сердечного, к рукастому соседу обращаться. Только он, говорят, уж больно шибко рукастым-то как на грех (да на какой!) оказался. В старое время по такому случаю бабеночки в Божий храм бежали исповедоваться!

22 октября – Яков

«Яков, брат Божий, крупицу (град, крупу) пошлет». Посмотрим…

А еще его древопильцем именовали. Что ж, с полей всё убрано, хлебушко на гумне: ждет своего часа в овинах. Так что самое время за пилку дров приняться. Благо во дворе никакая непогода не страшна. Пилят, пилят – взопреют и взалкают: ан сноха или дочка кисельку или кваску криночку принесет. То-то отрада!

23 октября – Евлампий и Евлампия (Лампеи)

«На Евлампия рога месяца показывают на сторону, откуда быть ветрам: если на север – скоро зима, и снег ляжет посуху; на юг – скоро зимы не будет, слякоть до Казанской» (4 ноября).

«На Лампеи не посидишь на завалинке. Пришла пора катать (валять) валенки».

Валяние-катание сапог – рукомесло сугубо-сугубо штучное, и ценился он, валяла-катала, на уровне кузнеца. В нашем околотке славился дядя Сережа Гудалин (дочка Клавдия с детьми и внуками, а наверно, и с правнуками его в Жигулевске более полувека проживает). Господи, какие славные валеночки выходили из-под его рук, особенно чёсаночки для аскульских модниц. Право слово, как игрушечки!

25 октября – Пров

На мученика Прова наблюдают за звездами и гадают по ним о погоде и будущем урожае. Яркие звезды – к заморозку, тусклые – к оттепели. А вот сильное мерцание с этаким синеватым оттенком – к раннему снежку.

По старой селянской привычке не оставлять на огороде пустого места я и отведенную мне газетную постатку дополню рассказом о том, как жили-были наши с вами предки в нетаком уж далеком прошлом – в последней трети девятнадцатого века.

Я вместе со всеми «проходил» Радищева, Некрасова, Тургенева, а к тому же почитывал Успенского, Эртеля и других писателей-«деревенщиков» девятнадцатого века. Нет слов, правдиво писали они о мужике и крестьянской жизни. Но – подцензурно! И вот на восьмом десятке лет довелось знакомиться с литературой по этому вопросу, издававшейся в царской России после цензурных послаблений 1905 года. Боже мой, что я стал узнавать! Как, оказывается, бедно, как скудно жили наши многотерпеливые и (по нужде, конечно!) неприхотливые предки-крестьяне.

Вот передо мной книга с простеньким названьицем «Народно-бытовая медицина». Автор ее – доктор медицины Г. Попов (не эсер, не социал-демократ!), написана она по отчетам земских медработников и издана в самом начале ХХ века при содействии известного русского мецената князя В. Н. Тенишева.

Вот в какие условия были поставлены наши предки уже в пореформенное время накануне революции, как они были вынуждены относиться к больным:

«Положение больных особенно жалко и тяжело бывает летом, в страдную пору, когда так ценны рабочие руки и «когда один день год кормит»… В это время при больном никогда не оставляют способного к работе человека, а либо не способную к труду старуху, если такая есть в семье, либо какую-нибудь 7-8-летнюю девочку.

Но иногда отсутствует и такая сиделка, и часто весь уход за больным в летнее время ограничивается тем, что поставят на лавку возле больного кружку воды, положат хлеб и оставляют так на целый день. «На живое – жив будет», «выживет – то и так выживет, а умрет – то и так умрет», – нередко решают крестьяне, оставляя больных на произвол судьбы…

А вот что о здоровье и питании наших предков-селян:

«Развитию этих страданий (золотухи, малокровия, хронических катаров) способствует в зрелом возрасте однообразие и господство по преимуществу растительной пищи. Говядина, как и рыба, на столе и у богатого крестьянина бывает не каждый день, у среднезажиточного чаще только в праздник, а за обедом бедного и совсем редкость, притом обыкновенно соленая и не всегда доброкачественная. Употребляя молоко и яйца скорее как лакомство и относительно больше вводя в себя жиров, главным образом, в виде растительных масел, средний мужик питается почти исключительно хлебом, крупами, горохом, картофелем, капустой, огурцами и овощами, в которых черпает необходимые для его организма растительные белки и сахар». («По данным бюро статистики, количество потребляемого среднезажиточным крестьянином мяса равняется 12-15 фунтов в год, а среднее количество картофеля и хлеба – 16-18 пудов»). И всё это, повторюсь, после реформы, в конце девятнадцатого века!

Анатолий Солонецкий, Газета «Ставрополь-на-Волге»

Источник