На сцене шесть мужчин в черных национальных грузинских костюмах.
На русском языке говорит только один и все время извиняется, что делает это плохо. Но им и не надо говорить, ведь они так замечательно поют! Строго и без пафоса. Они настоящие пропагандисты многоголосного грузинского пения, известного во всем мире, но с музыкальной точки зрения даже для ценителей остающегося загадкой. Недаром 17 лет назад комиссия ЮНЕСКО признала грузинское многоголосье нематериальным шедевром мирового культурного наследия. Например, наряду с величайшими архитектурными сооружениями и уникальными природными заповедниками.
Вообще пытаться объяснить словами этот феномен все равно, что танцевать об архитектуре — это подвластно, пожалуй, лишь лучшим танцорам планеты. Но я попробую. Сначала то, что на поверхности — хор (число участников которого варьируется) впервые отправился в тур по России, а существует коллектив уже шесть лет. Впервые же зал Тольяттинской филармонии был заполнен под завязку (с сначала сезона), и некоторые слушатели сидели на приставных стульчиках. Жажда услышать настоящих народных певцов из Грузии вполне понятна. Ведь исполнительская полифония в фольклоре обычно имеет основной голос, а остальные лишь оттеняют главную партию. В грузинском же многоголосье все голоса могут иметь свою уникальную партию, будь то «перекличка» пастухов или духовный хорал.
Почти о каждой песне или инструментальной пьесе зрителям рассказали. Из шестерых участников ансамбля четверо из Мегрелии. Песни этой исторической области руководитель ансамбля Буба Мургхулиале, как он выразился, «субъективно» считает самыми мелодичными. Они преобладали в концерте, но было и много других: трудовая песня из Гурии, аджарский танец, песня воина из Абхазии («Что разрушено войной, возобновляется любовью»), современные городские романсы, шуточные песенки, сванские («в Сванетии — сложные гармонии, часто используются полутона и даже четверти тона»). Песни исполнялись и а капелла, и в сопровождении деревянных духовых и струнных народных инструментов (лишь изредка — гитара). Как можно играть, держа во рту две дудки сразу, я до этого видела только в кино! Ну и, конечно, некоторые участники хора продемонстрировали зажигательный народный танец, инструментальный ритм при этом был не нужен — его отбивали ладошками восторженные зрители, то и дело кричавшие «Браво!».
«Ибери» — историческое название Грузии, и такое наименование ансамбля ко многому обязывает. Мужчины это понимают и работают на все сто процентов. Лирическая песня о неразделенной любви («Грузины без любви не существуют», — сказал в предисловии Буба) сменялась застольной песней, а потом церковным хоралом «Тебе Поем» Сергея Рахманинова. Мастерство вокалистов достигало очень плотного и виртуозного симфонизма, но полифония воспринималась не как органные произведения И.С. Баха, а как некое природное явление, в котором голоса людей звучат как журчание ручья и грохот камней, эхо в долине и птичий смех. Универсальная мелодика народных групп порой таит в себе «обманку», если закрыть глаза, можно увидеть степь или горы, и уже непонятно, кто играет: грузины, американцы со своим кантри или, скажем, тувинцы. Но чтобы «делать» настолько хорошую народную музыку, конечно, надо быть настоящим профессионалом. Три голоса расходятся каждый в свою партию, а в конце песни внезапно звучат в унисон, настолько точно попадая в единую по высоте ноту, что даже инструменты не всегда способны на такое. Фантастика!
«Спойте «Тбилисо»! — раздался голос откуда-то сзади. Вместо этого солисты «Ибери» нежно, до дрожи исполнили «Сулико» — песню уже не о неразделенной, но о вечной любви, которую часто ошибочно считают народной. На самом деле «Сулико» в конце XIX века написала Варинка Церетели на слова Акакия Церетели.
«А на русском спеть слабо?» — не унимается зритель, видимо, возомнивший себя в ресторане…
Как-то неуютно себя чувствуешь в такие моменты, и еще когда в зале звонят телефоны. «Сулико» мне теперь хочется разучить на грузинском — она того стоит.
Елена Кочева, газета «Площадь Свободы», ekocheva@yandex.ru